[закрыто] Либералы, поговорим?Мнение шендеровичей о российском народе.

[Октавия]

Сохранение целостности страны - не приоритет.
Приоритет - благополучие людей.

очень интересно, это каким таким людям принесет благополучие развал ( ) страны?

"...Компетентные органы прошу учесть, что я не призываю к распаду России или выходу из неё отдельных частей.
Я ПРОСТО ДУМАЮ".

ГНИДА.

причем, трусливая

[GalinovMost]

Чи-Ли, вот впаять бы ему статью "Экстремизм" и упечь лет на дцать

[Чи-Ли]

Чи-Ли, вот впаять бы ему статью "Экстремизм" и упечь лет на дцать

И было бы совершенно справедливо.
Отмаза вроде "я не говорю давай развалим страну, я только ДУМАЮ" - для растерявшихся в дефинициях блюстителей законности. И как раз в расчёте на наивных беспомощных дурачков, не знающих, с какой стороны к этой фразе подкатить.
Беда в том, что блюстители прозревают только тогда, когда их тычешь с помощью прокуратуры. И то не помогает: взять то же "Эхо Москвы", там открытым текстом говорят об "императоре" и "революции 17-года" - и далеко не в рамках празднования столетия революции!
Говорят, Эхо нужно оставить для того, чтобы каждая вошь на виду была, но... Послушайте, прививки-прививками, но может быть, пора бы и власть употребить? Особенно когда на закон так открыто плюют.

[Крапива]

Интересно

Почему не тонет Навальный?
.
А вот действительно, почему? Казалось бы в нашем жутком Мордоре сажают и за куда меньше "заслуги". А тут и " Кировлес", и длинный список прочих дел, и даже условный срок, но шебутной непоседа со взором горящим до сих пор продолжает баламутить и откровенно нарываться словно берсерк бессмертный. У него появился могучая крыша? Отнюдь. Все гораздо проще. Я не знаю имени того гения, который эту стратегию придумал (хоть и догадываясь, впрочем догадки они и есть только догадки), но фильм “Кавказская пленница" он точно смотрел. Помните эпохальное: "кто нам мешает, тот нам поможет"?

Каждое современное государство балансирует между Сциллой абсолютизации власти и Харибдой уличной демократии. Любое существенное отклонение в какую-нибудь сторону оборачивается крахом. Всегда. Вне зависимости от строя или экономической формации.

Перебор с абсолютизмом приводит к отрыву властной элиты от чаяний общества, ее закукливании в себе и внутреннем загнивании. Наглядный тому пример - история Советского Союза. Полностью оборвав обратную связь с обществом правящая элита конечно сформировала социальный договор с народом - мы рулим и все решаем, обеспечивая вас благами жизни, а вы работаете и в политику не вмешивается, - но ценой его стало выхолащивание социалистических идей и полное обесценивание социальных завоеваний. Причем, не только в обществе, но и в самих элитах. Как закономерный результат, критично девальвировались и основы государства. В результате могучая и великая страна с громким треском развалилась. Безусловно, не без внешнего вмешательства, но предпосылки и необходимый для процесса горючий материал советское государство (и общество) создало само.

Пример Украины показывает итог перекоса в другую сторону. Чрезмерный перебор с демократией ведет к росту власти охлоса и охлосизации самой правящей элиты. Охлос это не вопрос денег, а характер и состав базовых принципов мировосприятия, их примитивизации и лицемерия.

Вот за что скакал Майдан? За безвиз? Да ни разу. Абсолютное большинство требовало торжества законности и порядка, обуздания бюрократии и ликвидации коррупции. Оно все выглядело красиво если не знать, что в действительности перечисленное каждый хотел только для других, в то время как лично для себя каждый скакун считал обязательным сохранить возможность "когда надо договориться". В том числе - за деньги. А когда " сами хитрыми жидами в ауле" (старая советская поговорка) стремятся стать все, государство всегда умирает. Потому что ключевой его основой является унификация закона как единой таблицы умножения, одинаковой для всех без исключения. Что там сейчас и происходит.

Впрочем, баланс между центробежным и центростремительными силами сегодня нарушен много где, включая Европу и США. Пошедшая в разнос система зацепила и привела к крушению баланс государственных моделей в Латинской Америке и в особенности на Ближнем Востоке. В ряде мест, например в Ираке, Ливии, Сомали и Афганистане, государства нет совсем.

Источником проблемы является элементарный количественный рост размеров общества. Хорошо было в стародавние времена, когда дело ограничивалось только семьей или родом. Понятия добра, правильности и рациональности для отдельного человека и всего общества в целом почти полностью совпадали, что позволяло веками прекрасно обходятся без писаного права, оперируя только понятиями. Но по мере роста численности общества началось его структурное усложнение потребовавшее поиска компромиссов, и чем дальше, тем сложнее оказывалось их достичь. Какими бы остро необходимыми ни являлись вопросы и сколько успешными ни были компромиссы, то или иное число недовольных находилось всегда.

В том числе и по причине прогрессирующего несовпадения масштабов задачи и мироощущения большинства отдельных людей. Вот, например. Нафига государство выкинуло на ветер сотни миллиардов ради какой-то там Олимпиады в Сочи? Лучше бы людям их раздали. Как вариант - подняли пенсии и зарплаты бюджетников. И никого из критиков не волнует, что непосредственно на Олимпиаду ушло менее четверти расходов, а все остальное потратили на инфраструктуру. Та же трасса М4 является одним из примеров. Олимпиада давно закончилась, а дорогой пользуются по сей день. И это далеко не единственный пример. Национальный проект обеспечил работой более трехсот тысяч человек непосредственно и до двух миллионов - косвенно, если учитывать производителей конструкционных, строительных и отделочных материалов, а также логистику. Но кому это интересно, если "лично я не получил ни копейки"?!

Таким образом, в любом обществе генерируются протестные настроения и критика власти. Спору нет, власть не идеальна и общественный контроль за ней обязателен, но тут возникает противоречие. Чтобы критика была конструктивной и шла на пользу делу, масштаб мышления критиков должен соответствовать масштабу проблемы, а этого как раз и не наблюдаются. Среди " протестного электората" прочно господствует воинственный популизм, сводящий на нет все попытки власти наладить общественный диалог. Каждый раз получается просто общественная истерика и заявления о необходимости некоей обязательной сменяемости власти прежде всего ради самого процесса сменяемости. Точь в точь как в советские времена: партия, дай порулить! Причем рулить сразу глобально, не меньше чем всей страной, и обязательно без ответственности за результат. А еще с непременным запретом на любую критику действий самих критиков. Парадоксально, однако критики дефицита демократии сами на поверку оказываются вовсе уж махровыми тоталитаристами и откровенными диктаторами. И, как водится, денег тырить они стремятся куда как круче злобных олигархов и коррупционеров.

В общем, проблема есть и ее наличием постоянно пытаются пользоваться "наши иностранные партнеры". Тем вообще без разницы, из-за чего в России начнутся гражданские беспорядки. Подойдет любая причина, лишь бы она привела к гражданской войне, которая лучше всего приводит к крушению государства. Чем оно закончится для самих местных борцов противнику глубоко фиолетово. Их интересует исключительно распад России и окончательное ее снятие с геополитической шахматной доски.

Достичь этого путем покупки правящей элиты России после Перестройки не удалось. Нет, купить тогда вышло многих, но по целому ряду причин они не сумели выполнить главное - окончательно развалить страну. Умные люди " за лужей" свои бутерброды с икрой едят не зря. Они сумели вскрыть главную ошибку: купить удалось слишком не всех и купленные оказались слишком далеки от народа, даже его той самой протестной части. Так появился проект "Народного трибуна".

Надо признать, сначала он имел огромный успех. Еще бы, ведь Навальный воплощал в себе все латентные чаяния " простых недовольных людей". Свой пацан, из народа, говорит как правду-матку режет, и бороться призывает не за какие-то абстрактные идеалы, а против самого заболевшего: идиотов во власти на местах и коррупционеров всех мастей, на народе жирующих. И самое главное, не на грязные деньги Госдепа или ЦРУ, а чуть ли не бесплатно, из любви к страждущим. Разве что кто добровольно поддержит копеечкой.

Причем авторы проекта направили этого идальго в сияющих доспехах не на государство, а на как бы явную и всеми признаваемую проблему коррупции. Направили весьма хитро. Ни в одном случае громко распиаренных фактов, сама задача что-то сделать без коррупции так и не была решена. Все сводилось к простому блокированию деятельности как таковой. Плевать, чего именно касались закупки, главное так нельзя, и так, и вот так, и как хотите, а как же надо таки сделать, это идальго не волнует.

В итоге государство ставилось перед одинаково фатальным выбором: или помогать берсерку крушить само государство или решительно стереть его в лагерную пыль. В любом случае получался глубокий раскол между обществом и государством, то есть классическая революционная ситуация. Со всеми вытекающими...

Но этих зарубежных умников российским государственникам удалось переиграть. Во-первых, в 2012м вышло не допустить дело до именно взрыва. Во-вторых, не дать им потом прорваться в Думу. Но все это являлось тогда лишь тактической обороной. Первое контрнаступление провели позднее, на местных выборах, позволив протестантам Навального победить в ряде мест в регионах. Вы хотите порулить страной? Отлично. Покажите, что можете успешно справиться хотя бы с проблемами местного масштаба. Как и следовало ожидать, они тут же везде обделались. Ибо ныть с дивана это одно, а решать реальные задачи и отвечать за результат - совсем другое.

Полагаю, ровно с того момента управление проектом "Народный трибун" и было окончательно перехвачено. Нет, ни о каком переподчинении там не идет и речи. Новоиспеченный Дон Кихот продолжает сам, все сам, просто он обложен флажками, за которые уже не способен выскочить. Так что он еще бежит, но уже в не им определяемом направлении.

Зачем? А потому, что деятельность Навального сейчас приносит прямую стратегическую пользу стране. Он решительно и, следует отметить, весьма эффективно, пережигает в шлак потенциал оставшихся протестных идиотов. Судите сами. Кто массово поддерживал Навального пять лет назад? Преимущественно старшее и среднее поколение. Где они сейчас? Кончились. Абсолютному их большинству картонность и лицемерность лидера стала очевидна. Да и власть в решении причин их недовольства демонстрирует вполне заметные успехи. К тому же февральский Майдан 2014 года для многих оказался серьезным отрезвляющим холодным душем. Не до всех, но до многих стала доходить необходимость прежде всего адекватной критики вместе с пониманием всего совокупного масштаба критикуемой проблемы, и это тоже несомненный плюс. А большинству просто стало ясно, что кавалерийским наскоком и истерикой глобальные проблемы не решаются, а такие вот "народные трибуны" ничего иного предложить не могут в принципе.

Когда фатальный расход старшего протестного электората стал очевиден даже слепому, секта Навального попыталась поджечь молодежь. Однако там пшик получился еще более масштабный. На мемах и речевках революции не делаются. За то после первоначально шального угара от новой модной движухи, изрядная их доля сама полезла смотреть цифры и разбирать смыслы, очень часто убеждаясь, что реальный мир сильно отличается от мрачной картины Навального. Словом, этот пласт протеста выгорел буквально за два года. Если бы "НКВД арестовало протестующего белоленточника" еще в 2014 - 2015 годах, это уже само по себе могло вызвать бучу среди молодежи, а сейчас с того случая на Тверской, абсолютное их большинство благожелательно смеется.

Теперь, как когда-то один бесноватый фюрер, "Народный трибун" пытается бросить в горнило войны самый последний ресурс - детей. Результат получится такой же, причем скорее всего еще быстрее. В том числе и потому, что активизация детей ведется уже на одной голой истерике.

В общем, от нынешнего Навального сегодня одна сплошная польза. Так зачем же столь эффективный инструмент выявления, консолидации и переработки протестных идиотов топить? Пусть он еще малость действительно на пользу обществу и государству поработает.

И, заметьте, никакой конспирологии и тайных покровителей или прочей шпионщины. Один голый рационализм. Это и есть большая политика, в которой работать приходится только с теми, кто есть. Как говорится, за неимением гербовой пишем на обычной.
https://www.facebook.com/notes/%D0%B0%D ... 655349392/

[Жадина]

Люди, которые задерживали его 12 июня, сказали, что он в жизни и без зрителей потрепанный какой-то. И не сопротивлялся вообще без публики. Клоун обычный, хорош только под софитами на манеже. Но этот не работающий клоун снимает квартиру в ЖК за 100 тыс. в месяц

[GalinovMost]

Но этот не работающий клоун снимает квартиру в ЖК за 100 тыс. в месяц

[fioccola]

На пожертвования, видимо

[Лунный Кстати]

Журналиста уволили за публикацию интервью с нобелевским лауреатом

Сергей Гуркин, взявший крайне показательное интервью у нобелевского лауреата Светланы Алексиевич, был уволен за отказ снимать интервью с публикации.

Дело было так:

1) Обозреватель «Делового Петербурга» Сергей Гуркин взял интервью у нобелевского лауреата Светланы Алексиевич.

2) «Деловой Петербург» отказался публиковать интервью, в котором Алексиевич рассуждает о том, что убийц Олеся Бузины можно понять, репрессии в отношении русского языка оправданы.

3) Гуркин публикует полную версию интервью в ИА REGNUM, с которым сотрудничал в свободное от основной работы время.

4) «Деловой Петербург» требует от Гуркина снять интервью с публикации в ИА REGNUM. И, после отказа, увольняет журналиста.

5) Итог — Гуркин, как журналист, оказался крупнее всего «Делового Петербурга» вместе взятого. Судите сами. где свободная журналистика, а где жесткая идеологизированная цензура.

Если вы еще не читали это блестящее интервью, ознакомьтесь:

Обозреватель ИА REGNUM встретился и поговорил с нобелевским лауреатом Светланой Алексиевич. Разговор шёл в форме интервью, о чем Алексиевич была уведомлена и дала своё согласие. В ходе разговора нобелевский лауреат решила, по одной ей известной причине, запретить публиковать это интервью. Поскольку Алексиевич изначально соглашалась на интервью, то редакция ИА REGNUM решила его опубликовать полностью. Аудиозапись интервью со Светланой Алексиевич находится в редакции.

R. Почему-то так получается, что обычно интервью делают с людьми, с которыми в целом согласны. Условно говоря, Вас не позовут на «Первый канал», потому что они с Вами не согласны…

— А на «Дождь» позовут…

R.А на «Дождь» позовут, но спорить с Вами не будут. Я Вам хочу честно сказать, что по подавляющему большинству вопросов я совершенно не согласен с Вашей позицией.

— Давайте, мне кажется, это должно быть интересно.

R. Вот именно. Потому что это и есть диалог.

— Да, интересно узнать образ человека, находящегося по ту сторону, узнать, что у него в голове.

R.Хорошо. Некоторое время назад Вы дали нашумевшее интервью о том, что в Белоруссии может начаться религиозная война между православными и католиками, потому что «человеку можно вложить в голову всё». А Вам тоже можно вложить?

— Моя профессия — делать так, чтобы не вложили. Какая-то часть людей живет сознательно, способна себя защитить, способна понимать, что происходит вокруг. А большинство людей просто несет потоком, и они живут в банальности.

R. Представляется ли Вам, что в нашей части земного шара таких людей больше?

— Я думаю, у нас — как везде. И в Америке то же самое, иначе откуда бы взялся Трамп. Когда ты имеешь дело со средним человеком, слушаешь, что он говорит. Это не всегда заставляет любить людей. Так что, так везде, это не только русская черта.

Просто мы сейчас находимся в таком состоянии, когда общество потеряло ориентиры. И поскольку мы — страна войн и революций, и, главное, у нас культура войны и революций, то любая историческая неудача (типа перестройки, когда мы рванулись, хотели быть как все) — как только случилась неудача, поскольку общество было неготово к этому, куда мы вернулись? Мы вернулись в то, что мы знаем. В военное, милитаристское состояние. Это наше нормальное состояние.

R. Я, честно говоря, этого не замечаю. Ни в знакомых, ни в незнакомых людях я не вижу никакой агрессии или воинственности. Что подразумевается под милитаризмом?

— Если бы люди были другими, они бы все вышли на улицу, и войны на Украине не было бы. А в день памяти Политковской было бы столько же людей, сколько я видела в день ее памяти на улицах Парижа. Там было 50, 70 тысяч человек. А у нас — нет. А вы говорите, что у нас нормальное общество. У нас нормальное общество благодаря тому, что мы живем своим кругом. Милитаризм — это не когда все готовы убивать. Но тем не менее оказалось, что готовы.

У меня отец — белорус, а мать — украинка. Я часть детства провела у бабушки на Украине и очень люблю украинцев, во мне украинская кровь. И в страшном сне нельзя было представить, что русские будут стрелять в украинцев.

R. Сначала там произошел государственный переворот.

— Нет, это был не государственный переворот. Это чепуха. Вы много смотрите телевизор.

[+]

Скрытый текст

R. Я там родился.

— Это был не государственный переворот. Это хорошо работает русское телевидение. Демократам надо было бы так воспользоваться телевидением, они его недооценили. Сегодняшняя власть вкладывает в сознание то, что ей нужно. Это был не переворот. Вы не представляете, какая бедность была вокруг…


R. Представляю.

— …как там воровали. Смена власти была желанием людей. Я была на Украине, ходила в музей «небесной сотни», и простые люди мне рассказывали о том, что там было. У них два врага: Путин и собственная олигархия, культура взяточничества.

R. В Харькове в митинге в поддержку майдана принимали участие триста человек, а против майдана — сто тысяч. Потом на Украине открыли пятнадцать тюрем, в которых сидит несколько тысяч человек. А сторонники майдана ходят с портретами явных фашистов.

— А в России нет людей, которые ходят с портретами фашистов?

R. Они не находятся у власти.

— На Украине они тоже не находятся у власти. Порошенко и другие не фашисты. Вы понимаете, они хотят отделиться от России, пойти в Европу. Это есть и в Прибалтике. Сопротивление принимает ожесточенные формы. Потом, когда они действительно станут независимым и сильным государством, этого не будет. А сейчас они валят коммунистические памятники, которые и нам бы стоило повалить, изгоняют телевизионные программы. А что, они будут смотреть Соловьева и Киселева?

R. Они и смотрят, в интернете. И трафик ничуть не уменьшился.

— Нет, это смотрит какая-то часть людей, но не народ.

R. Да как Вам сказать: трафик российских каналов превышает трафик украинских.

— Ну что они смотрят? Не политические программы.

R. Жизнь на Украине стала беднее — это факт. И свободы слова там стало намного меньше — это тоже факт.

— Не думаю.

R. Вы знаете, кто такой Олесь Бузина?

— Которого убили?

R. И таких примеров сотни.

— Но то, что он говорил, тоже вызывало ожесточение.

R. То есть таких надо убивать?

— Я этого не говорю. Но я понимаю мотивы людей, которые это сделали. Так же, как мне совершенно не нравится, что убили Павла Шеремета, который любил Украину. Видимо, были какие-то разборки или что-то.

R. Вы находите для них очень много оправданий.

— Это не оправдания. Я просто представляю, что Украина хочет строить свое государство. По какому праву Россия хочет там наводить порядок?

R. Вы были в Донбассе после того, как там началась война?

— Нет. Я там не была. Когда началась война, справедливости уже не ищи. По-моему, Стрелков говорил, что в первую неделю людям было очень трудно стрелять друг в друга, что заставить людей стрелять было почти невозможно. А потом началась кровь. То же можно сказать и про Чечню.

R.Даже если согласиться с позицией (хотя я с ней совершенно не согласен), что люди в Киеве «вышли сами», — после этого люди в Донецке тоже вышли сами, без оружия, их не стали слушать, их пробовали разгонять, и потом они вышли с оружием. И те, и другие вышли отстаивать свои представления о правильном. Почему действия первых возможны, а вторых нет?

— Вы то же самое делали в Чечне, чтобы сохранить государство. А когда украинцы стали защищать свое государство, вы вдруг вспомнили о правах человека, которые на войне не соблюдаются. Вы, русские, в Чечне вели себя еще хуже.

Я не политик. Но когда ставится под вопрос цельность государства, это проблема политики. Когда туда вводят чужие войска и начинают на чужой территории наводить порядки. По какому праву Россия вошла в Донбасс?

R. Вы же там не были.

— Я тоже, как и вы, смотрю телевизор и читаю тех, кто об этом пишет. Честных людей. Когда Россия туда вошла, что вы хотели — чтобы вас там встретили с букетами цветов? Чтобы власть вам там обрадовалась? Когда вы вошли в Чечню, где Дудаев хотел сделать свои порядки, свою страну, — что сделала Россия? Разутюжила.

R.Вы сказали, что вы не политик. Вы — писатель. Мне кажется самоочевидным, что нынешняя борьба украинского государства с русским языком — это главная претензия, которую к ним предъявят. Десять лет назад агентство Gallup проводило исследование о том, сколько процентов населения Украины думают по-русски…

— Я все это знаю. Но сейчас они учат украинский и английский.

R.…сделали они это очень просто: раздавали анкеты на двух языках, украинском и русском. Кто на каком языке взял — тот на таком и думает. 83% жителей Украины думают на русском языке.

— Что вы хотите этим сказать? Их русифицировали за семьдесят лет, так же, как и белорусов.

R. Вы хотите сказать, что люди, которые жили в Одессе или Харькове, когда-нибудь думали по-украински?

— Я не знаю, как у вас, а у нас в Белоруссии из десяти миллионов человек после войны осталось шесть с чем-то миллионов. И въехали около трех миллионов русских. Они до сих пор там. И была такая идея, что нет Белоруссии, что все это — великая Россия. Точно так же и на Украине. Я знаю, что люди тогда учили украинский язык. Так же, как сейчас у нас они учат белорусский, веря, что когда-то наступят новые времена.

R. То есть можно запрещать людям говорить на том языке, на котором они думают?

— Ну вы же запретили в России говорить на белорусском.

R. Кто запретил?

— Ну как же! Вы знаете только свой верхний кусочек. Начиная с 1922 года в Белоруссии постоянно уничтожалась интеллигенция.

R. При чем тут 1922 год? Мы с Вами живем сегодня, в 2017 году.

— Откуда все берется? Откуда русификация взялась? Никто не говорил в Белоруссии на русском языке. Говорили или на польском, или на белорусском. Когда Россия вошла и присвоила себе эти земли, Западную Белоруссию, первое правило было — русский язык. И ни один университет, ни одна школа, ни один институт у нас не говорит на белорусском языке.

R. То есть в Вашем понимании это месть за события столетней давности?

— Нет. Это было старание русифицировать, сделать Белоруссию частью России. И точно так же сделать Украину частью России.

R. Половина территории, которая сейчас входит в состав Украины, никогда не была никакой «Украиной». Это была Российская империя. И после революции 1917 года там, наоборот, насаждалась украинская культура.

— Ну вот вы ничего не знаете, кроме своего маленького кусочка времени, который вы застали и в котором вы живете. Половина Белоруссии никогда не была Россией, она была Польшей.

R. Но другая-то половина была?

— Другая половина была, но никогда не хотела там быть, вы насильно держали. Я не хочу об этом говорить, это такой набор милитаристских банальностей, что я не хочу это слушать.

R. Вы говорите, что когда сто лет назад (по Вашему мнению) насаждалась русская культура — это было плохо, а когда сегодня насаждается украинская культура — это хорошо.

— Она не насаждается. Это государство хочет войти в Европу. Оно не хочет жить с вами.

R. Для этого нужно отменить русский язык?

— Нет. Но, может быть, на какое-то время и да, чтобы сцементировать нацию. Пожалуйста, говорите по-русски, но все учебные заведения будут, конечно, на украинском.

R.То есть можно запрещать людям говорить на том языке, на котором они думают?

— Да. Это всегда так. Это же вы этим занимались.

R. Я этим не занимался.

— Россия. Она только этим и занималась на занятых территориях, даже в Таджикистане заставляла людей говорить на русском языке. Вы побольше узнайте, чем занималась Россия последние двести лет.

R. Я Вас спрашиваю не про двести лет. Я Вас спрашиваю про сегодня. Мы живем сегодня.

— Другого способа сделать нацию нет.

R. Понятно. Вы во многих интервью говорили, что Ваши знакомые с опасением смотрели и смотрят на то, что происходит на майдане и что эволюционный путь развития, безусловно, лучше. Вы, наверное, имели в виду прежде всего Белоруссию, но, наверное, и Россию тоже? Как Вы представляете, как должен выглядеть этот эволюционный путь, что здесь требуется?

— Требуется движение самого времени. Глядя на поколения, которые пришли после того поколения, которое ждало демократии, я вижу, что пришло очень сервильное поколение, совершенно несвободные люди. Очень много поклонников Путина и военного пути. Так что трудно говорить, через сколько лет Белоруссия и Россия превратятся в свободные страны.

Но революцию как путь я не приемлю. Это всегда кровь, а к власти придут все те же люди. Других людей пока нет. В чем проблема девяностых годов? Не было свободных людей. Это были те же коммунисты, только с другим знаком.

R. А что такое свободные люди?

— Ну, скажем, люди с европейским взглядом на вещи. Более гуманитарные. Которые не считали, что можно страну раздербанить, а народ оставить ни с чем. А вы хотите сказать, что Россия свободная?

R. Я спрашиваю Вас.

— Какая она свободная? Несколько процентов населения владеют всем богатством, остальные остались ни с чем. Свободные страны — это, например, Швеция, Франция, Германия. Украина хочет быть свободной, а Белоруссия и Россия — нет. Сколько людей выходит на акции Навального?

R. То есть свободны люди, которые придерживаются европейского взгляда на вещи?

— Да. Там свобода проделала большой путь.

R. А если человек придерживается не европейской картины мира? К примеру, в ней есть понятие толерантности, и может ли быть свободным ортодоксальный православный, который не считает, что толерантность — это правильно?

— Не надо так примитивно. Вера человека — это его проблема. Когда я ходила во Франции посмотреть русскую церковь, там было много православных людей. Никто их не трогает, но и они не навязывают другим свой взгляд на жизнь, как это происходит здесь. Там совсем другие священники, церковь не пытается стать властью и не прислуживает власти. Поговорите с любым европейским интеллигентом, и вы увидите, что вы — сундук, набитый суевериями.

R. Я жил в течение года в Италии, и девяносто процентов интеллигентов, которых я встречал, испытывают огромную симпатию к левым идеям и к президенту России.

— Такие люди есть, но не в таком количестве. Это они так на вас реагировали, потому что увидели русского с радикальными взглядами. У Путина там не такая большая поддержка, как вы думаете. Просто есть проблема левых. Это не значит, что Ле Пен — это то, что хотела и хочет Франция. Слава богу, что Франция победила.

R. Почему «Франция победила»? А если бы выиграла Ле Пен, Франция бы проиграла?

— Конечно. Это был бы еще один Трамп.

R. Но почему «Франция проиграла», если бы большинство французов проголосовали за нее?

— Почитайте ее программу.

R. Я читал их обе. В программе Макрона нет ничего, кроме общих слов о том, что «мы должны жить лучше».

— Нет. Макрон — это действительно свободная Франция. А Ле Пен — это националистическая Франция. Слава богу, что Франция не захотела такой быть.

R. Националистическая не может быть свободной?

— Просто она предложила крайний вариант.

R. В одном из интервью Вы сказали: «Вчера я шла по Бродвею — и видно, что каждый — личность. А идешь по Минску, Москве — ты видишь, что идет народное тело. Общее. Да, они переоделись в другие одежды, они ездят на новых машинах, но только они услышали клич боевой от Путина «Великая Россия», — и опять это народное тело». Вы действительно так сказали?

— Да, я это сказала. Но сказала со ссылкой на философа Леонтьева. Я где-то прочитала эту его цитату. Но, как всегда в журналистике, эту часть ответа отбросили.

R. Я не буду ничего отбрасывать.

— Но там, действительно, ты идешь и видишь, что идут свободные люди. А у нас, даже здесь, в Москве, видно, что людям очень тяжело жить.

R. То есть Вы согласны с этой цитатой по состоянию на сегодня?

— Абсолютно. Это видно даже по пластике.

R. Вот эта девушка, бармен в кафе, где мы сидим, — она несвободна?

— Перестаньте, о чем вы говорите.

R. Вот Вам реальный человек.

— Нет, она несвободна, я думаю. Она не может, например, вам в глаза сказать, что она о вас думает. Или про это государство.

R. Почему Вы так думаете?

— Нет, она не скажет. А там — любой человек скажет. Возьмем мой случай. Когда мне дали Нобелевскую премию, то (таков этикет во всех странах), я получила поздравления от президентов многих стран. В том числе от Горбачева, от президента Франции, канцлера Германии. Потом мне сказали, что готовится телеграмма Медведева.

Но на первой пресс-конференции, когда меня спросили про Украину, я сказала, что Крым оккупирован, а на Донбассе Россия развязала войну с Украиной. И что такую войну можно развязать везде, потому что горячих углей везде много. И мне сказали, что телеграммы не будет, потому что эту мою цитату крутило «Эхо Москвы».

До Трампа в Америке такое было невозможно. Ты мог быть против войны во Вьетнаме, против чего угодно, но когда ты получил Нобелевскую премию, тебя поздравляет президент, потому что это гордость этой культуры. А у нас спрашивают, ты в этом лагере или в том лагере.

R.Вы иногда говорите про Россию «мы», а иногда «они». Так все-таки «мы» или «они»?

— Все-таки «они». Уже «они», к сожалению.

R. Но тогда это премьер-министр не Вашего государства, почему он непременно должен Вас поздравлять?

— Но мы же считаемся Союзным государством. Мы еще очень тесно связаны. Мы еще не оторвались, и кто нас отпустит. Хотя бы мы и хотели оторваться.

R. Так, значит, «они»?

— Пока еще — «мы». Я все-таки человек русской культуры. Я писала об этом времени, обо всем этом на русском языке, и я, конечно, была бы рада его телеграмме. По моим понятиям, он должен был ее прислать.

R. Вам вручили Нобелевскую премию почти два года назад. Как Вам сейчас кажется — за что именно Вы ее получили?

— Это нужно спросить у них. Если бы вы влюбились в какую-то женщину, а она — в вас, вопрос о том, «за что она тебя полюбила», звучал бы смешно. Это был бы глупый вопрос.

R. Но тут все-таки решение принималось не на уровне чувств, а рационально.

— Мне говорили: «Ну вы, наверное, давно уже ждали Нобелевскую премию». Но я не была таким идиотом, чтобы сидеть и ждать ее.

R. А если бы Нобелевский комитет у Вас однажды спросил, кому еще из авторов, которые пишут по-русски, следовало бы вручить премию, кого бы Вы назвали?

— Ольгу Седакову. Это человек, который соответствует моему пониманию того, что такое писатель. Сегодня это очень важная фигура в русской литературе. Ее взгляды, ее поэзия, ее эссе — все, что она пишет, говорит о том, что она — очень большой писатель.

R. В связи с Вашими книгами я хочу вернуться к донбасской теме, но не в политическом плане. Многие Ваши книги — про войну и про людей на войне. Но на эту войну вы не едете.

— Не ездила и не поеду. И в Чечню я не ездила. Однажды мы говорили об этом с Политковской. Я сказала ей: «Аня, я больше не поеду на войну». Во-первых, у меня нет уже физических сил видеть убитого человека, видеть человеческое безумие. Кроме того, все, что я поняла об этом человеческом безумии, я уже сказала. У меня нет других идей. А писать еще раз то же самое, что я уже написала — какой смысл?

R. Вы не считаете, что Ваш взгляд на эту войну может измениться, если Вы туда приедете?

— Нет. Там есть украинские, русские писатели, которые об этом пишут.

R. Но Вы же отвечаете на вопросы, говорите об этих событиях.

— Это происходит в другой стране. И я могу отвечать на эти вопросы как художник, а не как участник. Для того чтобы писать такие книги, как пишу я, надо жить в стране, о которой идет речь. Это должна быть твоя страна. Советский Союз — это была моя страна. А там я многих вещей не знаю.

R. Я имею в виду не столько написание книг, сколько понимание того, что там происходит.

— Вы хотите мне сказать, что там страшно? Там то же самое, что было в Чечне.

R. Вы же там не были.

— Тогда, слава богу, показывали всю правду по телевизору. Никто не сомневается в том, что там кровь и что там плачут.

R. Я про другое. Люди, которые живут на Донбассе, уверены в своей правоте. Это обыкновенные люди, и они поддерживают власть ополченцев. Может быть, если бы Вы их увидели, Вы бы их как-то по-другому поняли? Они тоже люди.

— Русские с таким же успехом могут ввести свои войска в Прибалтику, поскольку там много недовольных русских. Вы считаете правильным, что вы взяли и вошли в чужую страну?

R. Я считаю правильным, что в течение 23 лет неписанным законом в государстве Украина было признание того, что там есть и русская культура, и украинская. И этот баланс более или менее соблюдался при всех президентах…

— Так и было, пока вы туда не вошли.

R. Это неправда. Зимой 2013−2014 года, до Крыма, мы услышали, куда следует отправить «москаляку». А в феврале 2014 года, сразу после государственного переворота, до всяких Крымов, мы увидели проекты законов против использования русского языка. Люди, которые живут в [юго-восточной части страны], считают себя русскими и не считают Бандеру героем. Они вышли протестовать. А Вы почему-то считаете, что люди, которые живут в Киеве, имеют права на протест, а те, кто живут восточнее, такого права не имеют?

— А разве там были не русские танки, не русское оружие, не русские контрактники? Фигня все это. Если бы не было вашего оружия, там бы не было войны. Так что не морочьте мне голову этой ерундой, которой забита ваша голова. Вы так легко поддаетесь всякой пропаганде. Да, там боль, там страх. Но это на вашей совести, на совести Путина. Вы вторглись в чужую страну, на каком основании? В интернете миллион снимков, как ходит туда русская техника. Все знают, кто сбил [«Боинг»] и все прочее. Давайте уже заканчивать ваше идиотское интервью. У меня уже нет сил на него. Вы просто набор пропаганды, а не разумный человек.

R. Хорошо. В интервью газете El Pais Вы сказали, что даже советская пропаганда не была такой агрессивной, как сейчас.

— Абсолютно. Послушать этот идиотизм Соловьева и Киселева… Я не знаю, как это возможно. Они же сами знают, что говорят неправду.

R. В том же интервью Вы сказали, что церковь не ограничивается запретом театральных работ и книг.

— Да, она лезет туда, где ей нечего делать. Это не ее проблемы, какие ставить спектакли, что снимать. Скоро будем уже детские сказки запрещать, поскольку там якобы есть сексуальные моменты. Очень смешно со стороны смотреть, в каком вы пребываете безумии.

R. На слуху депутаты Госдумы, которые борются с художественными фильмами, а какие именно запреты со стороны церкви Вы имеете в виду?

— Да сколько угодно. Все эти православные, которым кажется, что Серебренников что-то не то ставит, Табаков что-то не то делает. Не делайте вид, что вы не знаете. В Новосибирске запретили спектакль.

R. Вы считаете, это общецерковная позиция?

— Я думаю, это даже идет снизу. От этой темноты, от этой пены, которая сегодня поднялась. Вы знаете, мне не нравится наше интервью, и я вам его запрещаю печатать.


https://regnum.ru/news/society/2290056.html

[ закрыть ]

1141566_original.jpg

[Чи-Ли]

Спасибо, Лунный Кстати )
Журналист - настоящий Журналист. Не просто профессионал, но человек со своей гражданской позицией, которую не побоялся высказать - даже зная, что потеряет работу. Хотя... Потеря работы в "Деловом Петербурге" для такого журналиста - лишь веха на пути. Не потеряется )
Тяжёлая это работа - показывать истинное лицо таких вот "лауреатов". А заодно и бывших работодателей.
Значит, то, что писательница, ненавидящая Россию, стала за эти "заслуги" лауреатом Нобелевки, - это хорошо (по мнению "деловых петербуржцев"). А то, что эта ворона Алексиевич слишком широко раскрыла клюв на интервью, показав воронье нутро, - это надо срочно "замазать", ибо икона борьбы с рыжымом должна вдохновлять, а не пованивать.
Ещё один штришок к портрету либеральных гнездёнышей.

[Крапива]

Но этот не работающий клоун снимает квартиру в ЖК за 100 тыс. в месяц

[tarakashka]

Юнна Мориц как раз об этом интервью Алексеич https://www.facebook.com/yunna.morits/posts/909940495810421

Табуретки прилетели
(из цикла "Мгновеники")

В телеящике на толковище красотка с улыбкой лисы, которая здесь и сейчас получила провороненный сыр, как в басне Крылова "Ворона и лисица", - сообщает самую свежую, историческую новость: поляки – "максимально близкий украинцам народ"!.. Беру "Кобзарь" Тараса Шевченко на украинском языке, перевожу дословно кусок из поэмы "Тарасова ночь" :

Легло солнце за горою,
Звёзды засияли,
А козаки, словно туча,
Ляхов окружали.
Как встал месяц среди неба,
Загремела пушка,
Проснулись ляшки-панки, -
Некуда удрать!
Проснулись ляшки-панки,
Но встать не сумели:
Взошло солнце – ляшки-панки
Вповалку лежали.
………………………
Закрякали чёрные вороны,
Вынимая очи;
Запели козаченьки
Песню той ночи, -
Той ночи кровавой,
Что славною стала
Тарасу, козачеству,
Что ляхов усыпила.

Такова "максимальная близость" поляков и украинцев…
Тарасова ночь – это ночь разгрома армии польского гетьмана Конецпольского во время антишляхетского (перевожу дословно с украинского!) восстания 1630 года, возглавленного Тарасом Федоровичем (которого называли ещё Трясилом). Решающий бой принёс победу под Переяславом 25 мая 1630 года, после трёх недель упорной борьбы украинских повстанцев с униатами. Униаты – сторонники объединения православной церкви Украины и Белоруссии с католической церковью, уния была провозглашена на церковном соборе в Бресте в 1596 году. Инициатором унии был Ватикан, униаты активно поддерживали грабительскую политику польских феодалов по отношению к Украине и Белоруссии. С помощью унии католическое духовенство надеялось разорвать связи украинского и белорусского народов с братским российским народом. Народно-освободительная война 1648-1654 г.г. и воссоединение Украины с Россией привели к полной ликвидации унии на Левобережье. О борьбе, долгой и кровавой, зверски беспощадной, на Правобережье, где уния была ликвидирована позже, поэма Тараса Шевченко "Гайдамаки", отрывок из этой поэмы в моём переводе – на моём официальном сайте. В этой поэме украинцам "максимально близки" поляки, но только мёртвые…

А ещё две очень свежие, исторические новости я узнала из интервью белорусской писательницы, все книги которой написаны на русском языке.
Новость первая: в Белоруссии было два языка, польский и белорусский, а русского языка не было совсем, он возник только после захвата Белоруссии Россией!..
Новость вторая: убийц Олеся Бузины, украинского писателя, журналиста, философа, можно понять, и эта писательница понимает их, убийц Олеся Бузины!.. Через несколько часов это интервью исчезло, писательница запретила его публиковать. Интервью она дала агентству "Регнум".

"Великая Польша" – уния Украины, Белоруссии, Литвы в неразлучном единстве с Польшей, которая в данном устройстве – пуп Земли, это обещали полякам Збигнев Бжезинский и его Америка. Збигнев покинул нас, но живёт его беспредело, именно оно!.. Поэтому в телеящике "максимально близкие народы" – украинцы и поляки, а писательница из Белоруссии, которая пишет на русском языке, сообщает, что польский язык в Белоруссии был, а русского языка не было.

Нас ,вообще, там не стояло, не говорило, не пахало, не строило, не летало в космос, - всё это делало польское, великое Нечто, а мы бегали дикой ордой и вырождались!

Вот и кончились метели,
Табуретки прилетели,
На ветвях поют слоны, -
Здравствуй, первый день весны!

[Крапива]

Интересные факты об Алексеевич:

Лауреат премии комсомола

Когда сегодня громко, торжественно и с пафосом говорят о Светлане Алексиевич, упоминают только одну её премию — Нобелевскую премию по литературе.

Её Алексиевич получила в 2015 году с формулировкой «за многоголосное творчество — памятник страданию и мужеству в наше время».

Возможно, это правильно, Нобелевская премия — высшая награда, признанная во всём мире, хотя, если честно, ряд лауреатов последних лет изрядно её девальвировал, но не об этом сейчас речь.

Не пытаясь умалить значение Нобелевской, замечу, что первой литературной премией г-жи Алексиевич была премия Ленинского комсомола.

А до неё белорусская журналистка и писательница, член Союза писателей СССР была награждена орденом Дружбы народов.

Те, кто застал СССР в более-менее сознательном возрасте, помнят — кто родился позже, пусть узнают сейчас — ордена и премии такого уровня в стране раздавались исключительно людям, проявившим, помимо прочего, преданность, как принято было говорить, делу КПСС.

Проще говоря, более чем лояльные власти и властной идеологии.

Биография Алексиевич в «Википедии» тщательно отредактирована в соответствии со стандартами нынешней либеральной доктрины.

Там есть информация, что первая книга писательницы была изъята из набора по требованию отдела пропаганды ЦК компартии Белоруссии, а в целом героиня вписана чуть ли не в пантеон правозащитников и диссидентов той эпохи.

Иными словами, нам предлагают представить А. Галича (ну к примеру), которому в Георгиевском зале Кремля торжественно вручают орден.

Но главное тут другое: в библиографии писательницы Алексиевич почему-то отсутствует — опять же, к примеру — её очерк «Меч и пламя революции», опубликованный в журнале «Неман» в сентябре 1977 года.

Очерк посвящён Ф.Э. Дзержинскому.

В нём есть такие замечательные строки:

«Ловлю себя на мысли, что мне всё время хочется цитировать самого Дзержинского. Его дневники. Его письма. И делаю я это не из желания каким-либо образом облегчить свою журналистскую задачу, а из-за влюблённости в его личность, в слово, им сказанное, в мысли, им прочувствованные.

…Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чьё имя — Феликс Дзержинский, «меч и пламя» пролетарской революции».

Нет, ничего плохого в том, что молодой писатель вдохновилась биографией знаменитого чекиста, я не вижу.

Железный Феликс, как по мне, так достоин более глубокого литературного исследования.

Плохо другое.

Спустя без малого 40 лет Светлана Алексиевич призналась:

«Откуда все берётся? Откуда русификация взялась? Никто не говорил в Белоруссии на русском языке… Россия. Она только этим и занималась на занятых территориях, даже в Таджикистане заставляла людей говорить на русском языке. Вы побольше узнайте, чем занималась Россия последние 200 лет…»

Нет, я была поняла, если бы госпожа Алексиевич призналась, что теперь, 40 лет спустя, сквозь призму опыта, новых знаний, прежде от неё утаённых, она пересмотрела отношение к Дзержинскому.

И влюблённость ушла.

Но она говорит о другом.

О русском языке, который, оказывается, насаждали силой.

200 лет.

Вот понимаете, да?

Насильно заставили Светлану Алексиевич писать панегирик главе ВЧК.

Насильно вручили орден Дружбы народов.

Дружбы народов!

Человеку, которого насильно заставляли говорить и писать по-русски.

Мне одной кажется, что это какой-то адский оксюморон?

Скандальное интервью Светланы Алексиевич журналисту Сергею Гуркину удивило даже ко всему привычную сеть.

И даже не заезженной, напрочь лишённой аргументации, русофобией:

«… Но там действительно ты идёшь и видишь, что идут свободные люди. А у нас даже здесь, в Москве, видно, что людям очень тяжело жить... Это видно даже по пластике.

— Вот эта девушка, бармен в кафе, где мы сидим, — она несвободна?

— Перестаньте, о чём вы говорите.

— Вот вам реальный человек.

— Нет, она несвободна, я думаю. Она не может, например, вам в глаза сказать, что она о вас думает. Или про это государство…»

И не какой-то базарной, бабьей — именно бабьей, не женской — истерикой:

«Фигня всё это. Так что не морочьте мне голову этой ерундой, которой забита ваша голова. Вы так легко поддаётесь всякой пропаганде. Давайте уже заканчивать ваше идиотское интервью. У меня уже нет сил на него. Вы просто набор пропаганды, а не разумный человек…»

И не смешной и жалкой — опять же, бабьей какой-то — обидой:

«Возьмём мой случай. Когда мне дали Нобелевскую премию, я получила поздравления от президентов многих стран. Потом мне сказали, что готовится телеграмма Медведева.

Но на первой пресс-конференции, когда меня спросили про Украину, я сказала, что Крым оккупирован, а в Донбассе Россия развязала войну с Украиной. И мне сказали, что телеграммы не будет, потому что эту мою цитату крутило «Эхо Москвы». Я, конечно, была бы рада его телеграмме. По моим понятиям, он должен был её прислать».

Удивительные события начались потом.

Дав интервью, писатель Алексиевич вдруг спохватилась.

И, так понимаю, потребовала от издания, в котором Сергей Гуркин работал обозревателем, не допускать публикации.

И издание не допустило.

А другое — ИА «Регнум», с которым журналист тоже сотрудничал, опубликовало без купюр, благо полная аудиозапись была в распоряжении журналиста, которого, к слову уж, с основной работы уволили — надо полагать, решив не портить отношения с нобелевским лауреатом.

Сложившаяся ситуация кому-то, возможно, действительно покажется сложной, притом больше сложностей видится тут не столько в правовой, сколько в этической сфере.

Я так полагаю, что отказываться от того, что ты самолично наговорил в диктофон, есть и глупость, и слабость, и признание того, что слову своему ты не хозяин.

Что же касается этической составляющей, то тут, именно в контексте права на публикацию интервью, история куда более занимательная.

И уходящая корнями в далёкое прошлое.

В 1989 году вышла в свет документальная повесть Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики», которая в сущности была сборником интервью самих участников Афганской войны, их жён, матерей и вдов.

В 1992 году вышел одноимённый спектакль Белорусского театра имени Я. Купалы, в 1993-м он был показан по белорусскому телевидению — именно тогда его и увидели люди, чьи интервью легли в основу повести.

И люди пошли в суд.

Герои повести обвиняли автора в том, что их слова либо опубликовали без их согласия, либо сложили так, что изначальный смысл перевернулся с ног на голову, либо просто приписали то, чего сказано не было.

Говорили сбивчиво, запинались, не всегда связно отвечали на вопросы, плакали.

Алексиевич защищаясь:

«...Уже физически не могу видеть ожесточённые яростные лица. И я б не пришла в этот суд, если бы здесь не сидели матери, хотя я знаю, что не они со мной судятся, а судится со мной бывший режим. Сознание — не партбилет, его не сдашь в архив. Поменялись наши улицы, вывески на магазинах и названия газет, а мы — те же. Из соцлагеря. С прежним лагерным мышлением...»

И тут, к слову уж, ей не откажешь в последовательности.

Народ и тогда уже был не тот.

Вот когда брала интервью — был тот.

А когда пошёл в суд — оказался каким-то неправильным.

Суд, конечно же, тоже объявили неправедным, инспирированным КГБ, людей — запуганными и оболваненными пропагандой.

Белорусский ПЕН-центр заказал независимую литературную экспертизу, которая долго и мудрёно объяснила, чем литературный текст отличается от текста документального, и пришла к выводу, что «писателя нельзя судить за отрывок из художественного произведения — даже тогда, когда этот отрывок не нравится тем, кто давал устный материал для книги».

И дело спустили на тормозах.

И я так понимаю, что если бы журналист Сергей Гуркин изучил материалы этого дела, он назвал бы своё интервью с Алексиевич документальной повестью.

И может, даже получил за него какую-нибудь солидную литературную премию.
https://ru.rt.com/8mb5

[Лунный Кстати]

Торговка правдой

Из судебного иска Ляшенко Олега Сергеевича, бывшего рядового, гранатометчика
6 октября 1989 года в статье «Мы возвращаемся оттуда...», опубликованной в газете «Лiтаратура i мастацтва», были напечатаны отрывки из документальной книги Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики». Один из монологов подписан моим именем (фамилия указана неправильно).
В монологе отражен мой рассказ об афганской [254] войне и моем пребывании в Афганистане, отношениях между людьми на войне, после войны и т.д.
Алексиевич полностью исказила мой рассказ, дописала то, что я не говорил, а если говорил, то понимал это по-другому, сделала самостоятельные выводы, которые я не делал.
Часть высказываний, которые написала С. Алексиевич от моего имени, унижают и оскорбляют мои честь и достоинство.
Это следующие фразы:
1. «В Витебской «учебке» не было секретом, что нас готовят в Афганистан. Один признался, что боится, мол, нас там всех перестреляют. Я стал его презирать. Перед самым отъездом еще один отказался ехать...
Я считал его ненормальным.
Мы ехали делать революцию».
2. «Через две-три недели от тебя ничего прежнего не остается, только твое имя. Ты — это уже не ты, а другой человек. И этот человек при виде убитого уже не пугается, а спокойно или с досадой думает о том, как будут его стаскивать со скалы или тянуть по жаре несколько километров.
...Ему знакомо собственное и чужое возбуждение при виде убитого: не меня! Вот такое превращение... Почти со всеми».
3. «Я был приучен стрелять, куда мне прикажут. Стрелял, не жалея никого. Мог убить ребенка... Каждый хотел вернуться домой. Каждый старался выжить. Думать было некогда... К чужой смерти я привык, а собственной боялся».
4. «Не пишите только о нашем афганском братстве. Его нет. Я в него не верю. На войне нас объединял страх. Нас одинаково обманули... Здесь нас объединяет то, что у нас ничего нет. У нас одни проблемы: пенсии, квартиры, лекарства... мебельные гарнитуры. Решим их, и наши клубы распадутся. [255]
Вот я достану, пропихну, выгрызу себе квартиру, мебель, холодильник, стиральную машину, японский «видик» — и все! Молодежь к нам не потянулась. Мы непонятны ей. Вроде приравнены к участникам Великой Отечественной войны, но те Родину защищали, а мы? Мы, что ли, в роли немцев — так мне один парень сказал.
А мы на них злы. Кто там со мной не был, не видел, не пережил, не испытал — тот мне никто».
Все эти высказывания глубоко оскорбляют мое человеческое достоинство, так как такое не говорил, так не думаю и считаю, что эти сведения порочат мою честь как мужчины, человека, солдата... (Без личной подписи, 20 января 1993 г.)

Из судебного иска Екатерины Никитичны Платициной, матери погибшего майора Александра Платицина
6 октября 1989 года в статье «Мы возвращаемся оттуда... » в газете «Літаратура і мастацтва» были опубликованы отрывки из документальной книги Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики». Один из монологов, как матери погибшего в Афганистане майора А. Платицина, подписан моим именем.
Полностью этот монолог включен в книгу С. Алексиевич «Цинковые мальчики».
В монологе, напечатанном в газете и книге, искажен мой рассказ о сыне. С. Алексиевич, несмотря на то, что книга документальная, некоторые факты добавила от себя, многое из моих рассказов опустила, сделала самостоятельные выводы и подписала монолог моим именем.
Статья оскорбляет и унижает мои честь и достоинство... (Без личной подписи, без даты)

Из судебного иска Инны Сергеевны Головневой, матери погибшего старшего лейтенанта Ю. Головнева
В газете «Комсомольская правда» от 15.02.90 г. опубликованы отрывки из документальной повести С. Алексиевич «Цинковые мальчики» — «Монологи тех, кто прошел Афганистан».
В опубликованном за моей фамилией монологе имеются неточности и искажения фактов, сообщаемых мною С. Алексиевич, а также явная ложь, вымыслы, т.е. изложение с моих якобы слов обстоятельств, о которых я не сообщала и не могла сообщить. Вольная интерпретация моих высказываний, а также явные домыслы, изложенные от моего имени, порочат мою честь и достоинство, тем более что повесть документальная. Как я полагаю, автор-документалист обязан в точности излагать полученную информацию, иметь записи бесед, согласовывать тексты с интервьюируемым.
Так, Алексиевич указывает в статье: «Нехорошо матери в этом признаваться... но я любила его больше всех. Больше, чем мужа, больше, чем второго сына...» (Речь идет о моем погибшем сыне Юре.) Приведенная цитата выдуманная (не соответствует изложенному). Указание о различной якобы степени любви к членам семьи повлекло конфликты в семье и, полагаю, порочат мое достоинство. [262]
Далее: «В первом классе он знал, читал наизусть не сказки, не детские стихи, а целые страницы из книги «Как закалялась сталь» Н. Островского. «Из приведенной фразы следует, что сын воспитывался в семье каких-то фанатиков. Я же Алексиевич рассказывала, что Юра уже в 7-8 лет читал серьезные книги, в том числе «Как закалялась сталь».
Алексиевич исказила и мой якобы рассказ об обстоятельствах отправки сына в Афганистан. Она указывает на его якобы слова: «Я поеду в Афганистан, чтобы доказать им, что в жизни есть высокое, что не каждому нужен для счастья только забитый мясом холодильник». Ничего подобного не было. Утверждения Алексиевич порочат меня и моего сына, ничего и никому он не доказывал. Как нормальный человек, патриот, романтик, он добровольно попросился в Афганистан.
Не говорила я Алексиевич и таких фраз, когда заподозрила о намерении сына попроситься в Афганистан: «Тебя убьют там не за Родину... Тебя убьют неизвестно за что... Разве может Родина посылать на гибель...» Я сама отправила его туда. Сама!..»
Данная цитата порочит мои честь и достоинство, представляя меня двуличным человеком с двойной моралью.
Неверно описан спор между сыновьями. У Алексиевич написано так: «Ты, Гена, мало читаешь. Никогда не увидишь книгу у тебя на коленях. Всегда гитара...»
Спор между сыновьями был лишь в одном: в выборе профессии младшего сына. Гитары у них не было.
Эта фраза Алексиевич оскорбляет меня тем, что она подчеркивает мою нелюбовь к младшему сыну. Я ей такие слова не говорила.
Считаю, что Алексиевич, решив представить [263] события, связанные с войной в Афганистане, не только как политическую ошибку, а и как вину всего народа, тенденциозна, а зачастую и просто домысливала обстоятельства, якобы имевшие место в интервью. Цель ее — преподнести наш народ — солдат, побывавших в Афганистане, их родственников — как людей беспринципных, жестоких, безразличных к чужим страданиям.
Для облегчения работы Алексиевич я предоставила ей дневник сына, однако это не помогло ей изложить обстоятельства действительно документально.
Прошу извинения Алексиевич за искажения подлинного моего материала и за опорочивание моих чести и достоинства в газете «Комсомольская правда». (Без личной подписи, без даты)

Из судебного иска Тараса Кецмура, бывшего рядового
В изложенном тексте моего первого искового заявления о защите чести и достоинства не указаны конкретные претензии к С. Алексиевич за ее публикацию в «Комсомольской правде» (15.02.90 г.). Настоящим дополняю и подтверждаю его: все, что изложено С. Алексиевич в газетной статье и в книге «Цинковые мальчики», — вымысел и не имело места в действительности, так как я с ней не встречался и ничего ей не говорил.
С выходом статьи 15 февраля 1990 г. в «Комсомольской правде» я прочел следующее:
«Уехал в Афганистан со своей собакой Чарой, крикнешь «Умри!», и она падает. Если не по себе, сильно расстроен, она садилась рядом и плакала. Первые дни я немел от восторга, что там...»
«Вы, пожалуйста, никогда не трогайте этого, [264] много сейчас умников здесь, почему же никто не положил партбилет, никто пулю себе в лоб не пустил, когда мы были там...»
«Я там видел, как выкапывают на полях железо и человеческие кости... я видел оранжевую, ледовую корку на застывшем лице убитого, да, почему-то оранжевую...»
«В моей комнате те же книги, фото, магнитофон, гитара, а я другой. Через парк не могу пройти, оглядываюсь. В кафе официант станет за спиной: «Заказывайте», — а я готов вскочить и убежать. Не могу, чтобы у меня кто-то за спиной стоял. Увидишь гада, одна мысль — расстрелять его надо».
«На войне приходилось делать прямо противоположное тому, чему нас учили в мирной жизни, а в мирной жизни надо было забыть все навыки, приобретенные на войне».
«Я стреляю отлично, прицельно метаю гранаты, зачем мне это. Ходил в военкомат, просился назад, не взяли. Война скоро кончится, вернутся такие же, как и я. Нас будет больше».
Практически этот же текст я прочитал и в книге «Цинковые мальчики» с небольшими литературными поправками, где фигурирует та же собака, те же мысли вслух.
Еще раз подтверждаю, что это чистый вымысел, приписанный к моему имени...
В связи с вышеизложенным прошу высокий суд защитить опороченную честь солдата и гражданина. (Без личной подписи, без даты)

Из выступления И. С. Головневой
Мы долго жили за границей, муж там служил. Мы вернулись на Родину осенью восемьдесят [265] шестого. Я была счастлива, что мы наконец дома. Но вместе с радостью в дом пришло горе — погиб сын.
Месяц я лежала пластом. Не хотела никого слышать. Все было выключено в моем доме. Я никому не открывала дверей. Алексиевич была первая, кто вошел в мой дом. Она сказала, что хочет написать правду о войне в Афганистане. Я ей поверила. Сегодня она пришла, а назавтра меня должны были положить в больницу, и я не знала: вернусь я оттуда или нет? Я не хотела жить, без сына я не хотела жить. Когда Алексиевич пришла, она сказала, что пишет документальную книгу. Что такое — документальная книга? Это должны быть дневники, письма тех, кто там был. Она мне так сказала. Я ей отдала дневник своего сына, который он там вел. «Вы хотите написать правду, — сказала я, — вот она, в дневнике моего сына».
Потом мы с ней говорили. Я ей рассказала свою жизнь, потому что мне было тяжело, я ползала на коленках в четырех стенах. Я не хотела жить. У нее был с собой диктофон, она все записывала. Но она не говорила, что будет это печатать. Я ей рассказывала просто так, а напечатать она должна была дневник моего сына. Повесть же документальная. Я отдала ей дневник, муж специально для нее перепечатал.
Она еще сказала, что собирается в Афганистан. Она там была в командировке, а мой сын там погиб. Что она знает о войне?
Но я ей верила, я ждала книгу. Я ждала правду: за что убили моего сына. Я писала письмо Горбачеву: ответьте мне, за что погиб мой сын в чужой стране. Все молчали...
Вот что Юра писал в дневнике: «1 января 1986 года. Уже отсчитана половина пути, а впереди осталось так мало. И снова пламя, и снова забвение, и новый долгий путь — и так вечно, прежде чем [266] свершится воля предназначенного. И память, бьющая плетью пережитого, кошмарными снами врывающаяся в жизнь, и призраки иного мира, иных времен и столетий, влекущие своей похожестью, но иные, не знающие истекших дней. И не остановиться, не передохнуть, не изменить однажды предрешенного — пустота и мрак разверзнется перед отступившимся, ибо, присев отдохнуть, уже не подняться с земли. И устав, в отчаянии и боли вопиешь к пустым небесам: что там, когда сомкнут круг и путь окончен, и новый мир воссиял в своем величии? Почему мы в ответе за них? Им не дано подняться до блистательных высот, и, как бы ни был долог путь, все же дни их уже сочтены. А мы ломаем свои жизни, не зная покоя и счастья, бредем усталые и разбитые, всемогущие и бесправные, демоны и ангелы этого мира...»
Алексиевич это не напечатала, правду моего сына. Другой правды быть не может, правда у тех, кто там был. Она зачем-то описала мою жизнь. Простым, детским языком. Какая это литература? Гадкая маленькая книжонка...
Товарищи, я растила своих детей честно и справедливо. Она пишет, что мой сын любил книгу Николая Островского «Как закалялась сталь». Тогда эту книгу в школе проходили, как и «Молодую гвардию» Фадеева. Все эти книги читали, они были в школьных программах. А она подчеркивает, что он их читал, знал отрывки наизусть. Для чего ей нужно об этом писать? Она хочет показать его ненормальным. Фанатичным. Или она пишет: «Он жалел, что стал военным». Сын мой вырос на полигонах, он пошел по стопам отца. У нас деды, все братья отца, двоюродные братья — все в армии. Военная династия. И в Афганистан он поехал, потому что он был честный человек. Он дал военную присягу. Раз нужно, он поехал. Я воспитала прекрасных сыновей. Ему [267] приказали, он поехал, он был офицер. А Алексиевич хочет доказать, что я мать-убийца. И мой сын там убивал. Что выходит? Я его туда послала? И дала ему в руки оружие? Мы, матери, виноваты, что там была война? Что там убивали, грабили, курили наркотики?
И эта книга опубликована за границей. В Германии, во Франции. По какому праву Алексиевич торгует нашими погибшими сыновьями? Добывает себе славу и доллары? Кто она такая? Если это мое, я рассказала, пережила, при чем здесь Алексиевич. Поговорила, записала наши рассказы, мы ей проплакали свое горе...
Имя мое она написала неправильно: я Инна, а у нее Нина Головнева. У моего сына звание старший лейтенант, а она написала — младший. Это документальная литература, я дала ей дневник, она должна его опубликовать, и все. Я понимаю, что документальная литература — это письма, дневники. Пусть признает, что это вымысел, клевета... Написанная простым, грубым языком. Кто так пишет книги? Мы детей потеряли, а у нее слава... Пусть бы она родила сына и отправила на эту войну...

Из выступления Т. М. Кецмура
Я не готовился выступать, я буду говорить не по бумажке, нормальным языком. Как я познакомился со знаменитейшей писательницей мирового уровня? Нас познакомила фронтовичка Валентина Чудаева. Она мне сказала, что эта писательница написала книгу «У войны не женское лицо», которую читают во всем мире. Потом я на одной из встреч с фронтовиками разговаривал с другими женщинами-ветеранами, они мне сказали, что Алексиевич сумела из их жизни сколотить себе состояние и славу, теперь взялась за «афганцев». Я волнуюсь... Прошу прощения...
Она пришла к нам в клуб «Память» с диктофоном. Хотела написать о многих ребятах, не только обо мне. Почему она после войны написала свою книгу? [270] Почему эта писательница с громким именем, мировым, молчала десять лет? Ни разу не крикнула?
Меня туда никто не посылал. Я сам просился в Афганистан, писал рапорты. Придумал, что у меня там погиб близкий родственник. Я немножко поясню ситуацию... Я сам могу написать книгу... Когда мы встретились, я с ней отказался разговаривать, я так ей и сказал, что мы сами, кто там был, напишем книгу. Напишем лучше ее, потому что она там не была. Что она может написать? Только причинит нам боль.
Алексиевич теперь пишет книгу о Чернобыле. Это будет не меньшая грязь, чем та, что вылита на нас. Она лишила моральной жизни все наше «афганское» поколение. Получается, что я — робот... Компьютер... Наемный убийца... И мне место в Новинках под Минском, в сумасшедшем доме...
Мои друзья звонят и обещают набить морду, что я такой герой... Я взволнован... Прошу прощения... Она написала, что я служил в Афганистане с собакой... Собака по дороге умерла...
Я сам в Афганистан просился... Понимаете, сам! Я не робот... Не компьютер... Я взволнован... Прошу прощения...

РЕШЕНИЕ
ИМЕНЕМ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
Народный суд Центрального района г. Минска в составе председательствующего Ждановича И. Н., народных заседателей Борисевич Т. В., Сорока Т. С., при секретаре Лобынич И. Б. рассмотрел в открытом заседании 8 декабря 1993 года дело по иску Кецмура Тараса Михайловича и Головневой Инны Сергеевны к Алексиевич Светлане Александровне и редакции газеты «Комсомольская правда» о защите чести и достоинства.
...Заслушав стороны, исследовав материалы дела, суд считает, что исковые заявления подлежат удовлетворению частично.

http://roman-n.livejournal.com/9491590.html

Вот так "правдивые" книжонки писались. Внаглую искажала, врала и подавала как "документальные свидетельства". И очень многие верили.
Какая же гнида.

[MaSher]

Какая же гнида.

не то слово. подлая, мерзкая, беспринципная тварь.

[ЕленаР]

Такое странное интервью. Дает человек, писатель, должна владеть словом. А она путается все время, то говорит «мы», то «вы» и оба раза про Россию и русских.
И почему не пишет на родном, белорусском?

[Safira]

она в титтере отжигает - там комменты (если это реально ее акк) "краше" всех интервью

[Октавия]

ну, и еще немного об Алексиевич

Так бывает, когда приходишь на интервью расслабленным и неподготовленным. Уверенным, что как обычно будешь комфортно купаться в лучах заслуженной славы, неторопливо говорить ни к чему не обязывающие вещи, прихлебывая двойной эспрессо и снисходительно улыбаясь благодарно кивающему журналисту.

Но въедливый интервьюер неожиданно для своего собеседника вскрывает его внутреннюю сущность, являя миру абсолютно обнаженного человека. Репортер безжалостно препарирует его взгляды и убеждения, доводя до той кондиции, когда тебе приходится бежать в ужасе - от того, какой околесицы наговорил. И нобелевский лауреат, писатель Светлана Алексиевич убежала от журналиста агентства Регнум Сергея Гуркина, оставив на диктофоне квинтэссенцию современной либеральной мысли.

«Это был не государственный переворот, - говорит она об Украине. - Это хорошо работает русское телевидение... ...Смена власти была желанием людей. Я была на Украине, ходила в музей «небесной сотни», и простые люди мне рассказывали о том, что там было. У них два врага — Путин и собственная олигархия, культура взяточничества».

Простые люди Харькова и Одессы, выходившие на многотысячные митинги против майдана, тоже могли бы многое рассказать Светлане Александровне. Но одних сожгли в Доме профсоюзов, других покидали в тюрьмы за инакомыслие. Остальные просто запуганы. А тех, кто еще имеет смелость высказываться вразрез с киевским политическим мейнстримом, становится все меньше.

- Вы знаете, кто такой Олесь Бузина?

- Которого убили? Но то, что он говорил, тоже вызывало Доножесточение.

- То есть, таких надо убивать?

- Я этого не говорю. Но я понимаю мотивы людей, которые это сделали.
Можно еще понимать мотивы Чикатило и Гитлера. Или Порошенко, обстреливающего уже четвертый год собственных граждан. Кстати, его мотивы она тоже понимает: «Когда Россия туда вошла, что вы хотели — чтобы вас там встретили с букетами цветов? Чтобы власть вам там обрадовалась? Когда вы вошли в Чечню, где Дудаев хотел сделать свои порядки, свою страну — что сделала Россия? Разутюжила».

И бесполезно спрашивать у таких людей, где в век смартфонов и соцсетей хоть одна фотография российского танка в Донбассе. Или почему в Киеве решать судьбу страны стрельбой на площади можно, а в Донецке референдумом нельзя. Без толку рассказывать о том, что войне в Чечне предшествовали разгул бандитизма, который выплескивался на соседние регионы, грабежи северо-кавказской железной дороги, резня и практически полное изгнание русского населения из республики... Последнему факту Светлана Алексиевич, мне кажется, тоже запросто найдет оправдание. Ведь в ее шкале ценностей русские всегда виноваты. Более того, они этого заслужили: «Откуда все берется? Откуда русификация взялась? Никто не говорил в Белоруссии на русском языке. Говорили или на польском, или на белорусском. Когда Россия вошла и присвоила себе эти земли, Западную Белоруссию, первое правило было — русский язык... ...Она только этим и занималась на занятых территориях, даже в Таджикистане заставляла людей говорить на русском языке». Ужасное коварство. Еще Россия вероломно врывалась в кишлаки и оставляла после себя школы, больницы, дороги и заводы.

Поразительно, но для того, чтобы размышлять о войне, Светлане Алексиевич вовсе необязательно на ней бывать. Она признается, что не была в Чечне во время боевых действий, не собирается в Донбасс... Она прекрасно осведомлена и без личных впечатлений: «В интернете миллион снимков, как ходит туда русская техника. Все знают, кто сбил [боинг] и все прочее. Давайте уже заканчивать ваше идиотское интервью. У меня уже нет сил на него. Вы просто набор пропаганды, а не разумный человек».

И это говорит человек с претензией на документальность своих произведений, не понимая, что сама отвечает устоявшимися штампами-кирпичиками, которые формируют особую либеральную матрицу. В которой есть «путинская военщина» и нет почти 200 убитых Киевом детей в ДНР и ЛНР. Есть «революция достоинства» на Майдане и нет права на самоопределение у крымчан. Есть великая европейская нация украинцев и нет свободы ни в Белоруссии, ни в России.

Есть глупый народ, с которым либералам так не повезло. Не тот народец им попался. И об этом Алексиевич говорит уже в другом интервью - Financial Times, который сложно обвинить в предвзятости к нобелевскому лауреату (цитата по "Ведомостям"): «Ее больше волнует «коллективный Путин» – глубокое чувство уязвленной национальной гордости и презрение к либеральным ценностям, так глубоко засевшие в гражданах России и Беларуси, - пишет издание. - По ее словам, таких взглядов придерживаются 60-70% населения и это проблема для состоящих из прозападных либералов меньшинства, к которым принадлежит и она сама».

В своей нобелевской речи Светлана Алексиевич назвала Россию «пространством тотальной амнезии». Приезжайте, Светлана Александровна, в Москву 9 мая на марш «Бессмертного полка». Возможно вы вспомните о чем-то очень важном.

Александр Коц
http://www.saratov.kp.ru/daily/26693/3718245/
Добавлено спустя 50 секунд:

она в титтере отжигает

ссылку кинь, если не сложно, почитаю

[MaSher]

Дает человек, писатель, должна владеть словом.

У нее вообще язык очень странный. Еще на заре своей юности, читая ее "У войны не женское лицо", мы с девочками-однокурсницами отметили бедность языка. Особенно бросалось в глаза, когда буквально перед этим прочитал тех же Богомолова, Симонова, Васильева.

[ЕленаР]

R. Я Вас спрашиваю не про двести лет. Я Вас спрашиваю про сегодня. Мы живем сегодня.— Другого способа сделать нацию нет.

"Нация - превыше всего" ©. Где то было уже, слышали?
Набор штампов в речи.
Бузину убили, и она это понимает.
С народом не повезло.

Я у нее читала "У войны не женское лицо". В свое время - очень сильное впечатление.

Добавлено спустя 2 минуты 12 секунд:

Еще на заре своей юности, читая ее "У войны не женское лицо", мы с девочками-однокурсницами отметили бедность языка.

кстати, да. Не знаю, как сформулировать. Но вот приведенные цитаты из Цинковых мальчиков - очень похоже стилистически на У Войны не женское лицо. Начинаешь думать, что может и все книги сделаны/придуманы так же?

[Крапива]

Страна должна знать своих "героев"

Подмосковная оппозиционерка возложила 22 июня оскорбительные плакаты к памятнику погибшим в великой отечественной войне.

Плакаты с перечеркнутой георгиевской лентой, популярной украинской националистической частушкой, в которой президент России называется нецензурным словом, карикатуры с подписями «Сталин и Гитлер – два людоеда» возложила к открытому 22 июня в Сергиевом Посаде мемориалу рабочим, погибшим в Великой отечественной войне, известная оппозиционная активистка Наталья Иванова-Харина, член городского правления Союза журналистов России. Происходящее попало на камеры местных журналистов, освещавших церемонию открытия*.

Наталья Иванова-Харина не первый год занимается активной оппозиционной деятельностью, открыто занимая сторону киевских силовиков в вооруженном конфликте на Донбассе: Степана Бандеру и членов вооруженного формирования «Азов» она неоднократно называла** «настоящими героями Украины», и даже высказывала желание пройтись с ними в факельном марше. Будучи активистом движения «Открытая Россия» М. Ходорковского, Харина организовывала все российские акции поддержки Надежды Савченко, как в Москве, так и в Ростовской области.

Однако, самую большую известность Иванова-Харина получила в 2013 году, когда, будучи членом местной общественной палаты, активно выступала в интересах торговцев-нелегалов с городского рынка, на котором произошло резонансное убийство местного байкера Леонида Фролова: Харина заявляла, что русский сам виноват, если его убил мигрант-нелегал, и что ходя «к ним» на рынок, русские «не должны лезть в чужой монастырь со своим уставом» и «провоцировать их (нелегалов – прим.ред.) своими взглядами»***. Одним из своих интервью на данную тему Харина оказалась недовольна, и попыталась отнять у журналиста видеокамеру в коридоре местной администрации, а ее муж Олег Гаврилов, чья ветеранская организация располагается в том же здании, угрожал эту камеру разбить*** [c 5 минуты].

«Эта дама занимается систематической публичной клеветой на наших посадских гуманитарщиков, которые под сотню тонн еды и лекарств отвезли на Донбасс в самый горячий период. Да и вообще на активистов, которые смеют открыто говорить про патриотизм, про защиту интересов русского народа. Она разжигает тут уже четыре года и удивительным образом не несет никакой ответственности», – заявляет Денис Ахромкин, один из организаторов нового мемориала. «Без памяти нет народа. И эти люди сознательно бьют по нашей памяти. Для них не то, что лента, а вообще любой символ того, что мы умеем быть самими собой, можем иметь суверенитет, это для них – как крест для черта», считает он.

«Это Ахромкин, который самовольно приделал георгиевскую ленту, гвардейскую так называемую, которую он, и его, и ему подобные осквернили на Украине, на Донбассе», – заявила Иванова Харина присутствующим на церемонии, пояснив, что раннее не имела ничего против георгиевской ленты. «А сейчас ее надо отрывать», – добавила она.

На одном из своих плакатов Иванова-Харина дописала внизу маркером фразу «Путин, храни мир», что удивило одного из журналистов, поскольку эта надпись была добавлена под текстом «Х…ло не вечен, смену власти обеспечим» на фоне украинского флага. «Потому что он на самом деле хранит мир, несмотря на то, что и Порошенко, и Шойгу с удовольствием сталкивают лбами националистов, по сути, русских с русскими, русских с украинцами, этого не должно быть, это геноцид нашего славянского народа», – торопливо пояснила Харина.

Двойственность позиций Ивановой-Хариной, не отличавшейся ранее позитивным отношением к главе государства, не удивляет Дениса Ахромкина: «этот финт маркером очень показателен. Был весной период, когда она притихла, радикализма поменьше стало, вроде как пыталась разобраться в чем-то, вопросы задавала. А потом все выяснилось: они с мужем через их объединение устроили в Крыму творческий фестиваль при государственной поддержке, и, судя по всему, в очередной раз неплохо заработали. Мне вот интересно – сами крымские конкурсанты, которые, согласно регламенту, должны были сами оплатить свое проживание и питание, да еще и сдать в организацию Хариной и Гаврилова по сто долларов США**** – они представляли, кому несут свои денежки? Они вообще в курсе?» – интересуется Ахромкин.

С 1 по 9 мая 2017 года в Крыму состоялся первый международный фестиваль художников и журналистов «Образ Крыма», организаторами которого явились сама Наталья Иванова-Харина и ее муж Олег Гаврилов, генеральный директор московской областной общественной организации участников боевых действий «Единство», тот самый, который кричал в 2013 году журналисту: «да сейчас я тебе разобью её, твою камеру, ты еще со мной помахайся, с боевым офицером».

«Идея данного проекта возникла в недрах РАНХиГС при Президенте России. Проект поддержали Союз журналистов России и депутаты московской областной думы», – описывает мероприятие на своей странице Иванова-Харина, сообщая так же, что является студенткой профпереподготовки на кафедре парламентаризма данной президентской академии*****.

Однако, проведя при поддержке государственных структур мероприятие, опубликовав напоследок патриотический плакат в честь Севастополя и Черноморского флота, Наталья Иванова-Харина вернулась к любимому делу – прославлению в комментариях бескрайней сети «хороших ребят» из «Азова», а так же Степана Бандеры.

___
Репост приветствуется. Пусть страна знает своих полиморфных «героев», пока они следующий вкусный грант за наш с вами счет не освоили.

FB: https://www.facebook.com/rusofob.net/po ... 6327054307
VK: https://vk.com/wall-119060957_36
ЖЖ: http://rusofob-net.livejournal.com/796.html (расширенная версия, с фото, видео и ссылками)

P.S.
Вот тут Наталья, гордо держа над головой украинский флаг, зачитывает на Красной Площади свое стихотворение – «Осквернённый мой Крым в колорадской тельняшке» (youtube.com/watch?v=Z-DSSuCXpq8)

А вот тут уже Наталья из «оскверненного Крыма» гордо рапортует: «Сегодня День Черноморского флота России, а 9 мая мы были в Севастополе-колыбели ЧФ РФ». Публикует красивые фоточки с моряками, с российским флагом над Севастополем, с коллегами по мероприятию в «колорадских» ленточках, с ветеранами (facebook.com/permalink.php?story_fbid=1720178754675775&id=100000510013211)

И сегодня опять «эта лента должна быть сорвана, ее осквернили».

Вот как так у людей получается?
___

(*) youtube.com/watch?v=gLDcE-QPxbQ

(**) regnum.ru/news/polit/1913793.html

(***) youtube.com/watch?v=3asYhKXABxY

(****) sojp.ru/projects/contests/крым.html

(*****) https://www.facebook.com/permalink.php? ... 0510013211

[MaSher]

Подмосковная оппозиционерка возложила 22 июня оскорбительные плакаты к памятнику погибшим в великой отечественной войне.

ну, неужели такое сойдет с рук?

[Чи-Ли]

известная оппозиционная активистка Наталья Иванова-Харина, член городского правления Союза журналистов России

Прямо руки зачесались харю-то начистить сытую. Простите за мой французский.
Редко бывает, когда так хочется врезать. Объяснять там бесполезно.

[Крапива]

Несите ваши денежки ©
https://www.facebook.com/zergulio?hc_ref=NEWSFEED
Как Открытая Россия наваривает деньги на лохах, задержанных на митинге. 20'000 рублей с головы

Интересно, каких адвокатов, а главное зачем, нанимает Маша Баронова, если по административке с мировыми судьями они вообще не нужны. И при этом у них 50 адвокатов! В Штабе!

Чао буратины, переводите свои денежки Маше Бароновой, пишите ей письма до востребования. Она только рифмуется с Барановой, на на самом деле лохов обувает вполне конкретно.

И Навальному переводите, на забывайте. На выборы (ой, ему же ЦИК объяснил что все, мимо), упс, тогда на лечение глаза от зеленки, срочно надо в Барселону на две недели с семьей (уход нужен). И не жмитесь, шлите помногу, все это идет ради вас же, уроды жлобливые, человек глаз чуть не потерял.

P.S. И еще цимес, Таня Самсонова с первого скрина гордится героическими школьниками аж из Лондона Смайлик

http://zergulio.livejournal.com/5026854.html

[ЕленаР]

Вот как так у людей получается?

ну как?
То на митинги с курами, против Путина.
И тут же детей в Артек и др. детские лагеря отдыхать посылает.

Добавлено спустя 5 минут 16 секунд:

Несите ваши денежки ©

прелесть какая

[Октавия]

Еще на заре своей юности, читая ее "У войны не женское лицо", мы с девочками-однокурсницами отметили бедность языка. Особенно бросалось в глаза, когда буквально перед этим прочитал тех же Богомолова, Симонова, Васильева.

MaSher, имхо, это потому что они писали о том, что пережили, через себя пропустили. Алексиевич же пишет с чужих слов о чужой жизни

Добавлено спустя 2 минуты 13 секунд:

Страна должна знать своих "героев"

какая мерзкая тварь